Поход на Мунку-Сардык

Дорога петляла среди изрытого стремительными половодьями и искореженного каменистыми хребтами пейзажа, стали чаще попадаться нетронутые весенним жаром обреченные снежные островки, а людей все больше обуевала желание к действию. Лица их уже зрелые или с еще не поблекшими красками юности, суровые или умиротворенно-расслабленные, носили тот самый отпечаток готовности, когда уже все решено. И вот наконец настал момент, когда сорокапяти местный железный монстр ухнув в последний раз на дорожном ухабе растворил свое чрево и первый человек шагнул со ступенек на пыльную обочину тяжелыми рифлеными ботинками. А дальше все произошло как и было заведено — будущие покорители вершин расхватывали из багажных отделений все что попадало под руку и оттаскивали от автобуса, образовалась сумятица. Некоторые осознали, что в общем-то не все то что у них с собой так уж им и необходимо, а если взять все что предполагали нести получится и вовсе не подъемный груз. Но все разрешили юркие, точно муравьи, квадроциклы окинских возничих, слетевшиеся к замершему и без интересному теперь дракону-автобусу. Обветренные лица возничих были лишены каких либо чувств и только хитро прищуренные глаза горели маслянистыми огоньками наживы.

Конечно, стоимость перевозки рюкзака была не на столько высокой в сравнении с физическими затратами, но многие оставили свои ноши при себе, то ли из чувства спортивного интереса то ли из каких то других побуждений, но тем не менее для наших алчущих извозчиков образовался приличный куш в виде котомок с вещами, бочками продуктов и специально отряженных людей для досмотра за вещами и постановкой лагеря. Было немного досадно расставаться ведь узенькая тропинка уводила нас под мост и дольше вверх по еще замерзшему, но уже испещренному ручьями ледовому панцирю Иркута, и тягуном выводила к верховьям, на благословенную «стрелку»- знаменитый причал восходителей.

Понимаете, за время долгой поездки люди как то сплачиваются, ориентируются друг на друга доверяются, особенно в свои первые выходы, хотя конечно их и отрезвляет душ холодной воды замешанной с песком, вырывающийся из под колес муравьеподобных творений на которых с блаженной улыбкой восседают их «долгожданные товарищи». Узкая теснина промеж высоченных скал гасит какафонию звуков моторов, смешков ездовых и тихих чертыханий пешеходов, и дело вовсе не в том, что кто то из обутых во всевозможные разновидности кроссовок или ботинок стал мокрее, а ведь сезон выпал теплый и обычные для того времени ручьи вспухали до потоков, слой выпавшего снега впитывал в себя воду и щедро одаривал промозглой ледяной кашей неосторожные ноги путников, после которой ты уже вряд ли останешься сухим, а просто- так заведено — переругиваться с летящей в тебя водой.

Но тем не менее в душе, наверное каждого грела возможность по окончании мытарств по речке Иркут, вступить в уже относительно оборудованный лагерь, с по-домашнему теплым костром натянутым для готовки тросом и дышащими паром котлами. На пути к нашей вожделенной цели, к постепенному набору высоты и преодолению потоков талой воды прибавлялся дождь, то и дело норовивший перейти в снег, а к легкому ощущению прохлады примешивалось чувство тревоги и неопределенности — ведь уже по приезду на мост нам сообщили о введении чрезвычайного положения в связи с лесными пожарами и уже завтра (первого мая) пограничники вместе с лесничими должны были начать выгонять нас из лесной зоны попутно штрафуя и кстати устрашась подобных акций некоторые группы туристов, даже из других городов, и вправду развернули свои автобусы. Но нас такими мерами было уже не остановить и даже если б тамошняя узенькая полоска разрозненного и сырого леса начала путем небывалых стечений обстоятельств гореть, то мы бы скорее всего просто предложились волонтерами на ее тушение. Таков был наш порыв и наше желание приблизится к заветной вершине.

А тем временем тропинка снежно-ледово-мокрого крошева вывела нас к заветной «Стрелке». Мы проходили редкие в этот год палаточные лагеря с вывешанными на берегу разноцветными флагами или без них, с сидящими тесной компашкой обитателями или покинутые до поры. От биваков веяло обжитой отлаженной жизнью, складывалось ощущение что встретил знакомых которых давно не видел. Не доходя до устья Левого Иркута стояли квадроциклы столь любезно согласившихся подбросить нас парней, сами «парни» разлеглись и расселись на своих аппаратах и вокруг них, большинство подремывало или без интереса соправождало нас взглядом. Справа берег был крутой и обрывистый, видно было что тропинка ведущая на верх каждый год смывается до основания осадками, а потом снова набивается новыми и новыми восходителями.

На верху и в правду нас ждал костер, и даже уже определялось что то с ужином, нам оставалось только самую малость — разбить палатки поднять рюкзаки от реки и всячески посодействовать тем кто устал или был занят на общественно полезных работах. Стоит сказать несколько слов о нашем распоряжении. Мы остановились над крутым, высотой примерно двадцать метров берегу реки, редкие массивные деревья вперемешку с заросшими растительностью валунами оставляли не тронутыми небольшие уютные площадки, в которые удобно размещались палатки, в тридцати метрах выше нас по течению ледяным руковом к основному руслу прирастал Левый Иркут, вдоль противоположного берега, покрытого осыпями протянулся остров, так же пестрящий разноцветным нейлоном куполов, а перед ним прямо на льду раскинулся шатер горного фестиваля «Мунку-Сардык». От туда гремела музыка и доносились обрывки песен, но из всего окружающего нас касалось только два момента: первое, это то что в двадцати метрах от нашего кострища располагался наряд пограничников в своем брезентово-армейском двадцати местном убожестве, что грозило для нас быть первыми отправленными поутру в праздник труда по направлению к дому, второй интересовавший нас момент — это дальние скалы за которыми начинались ледопады- первое наше препятствие на завтрашнем пути. Но уже ароматно парил горячий ужин, наступало время планирования завтрашнего дня и вечер занимательных историй. О завтрашнем дне было решено, что не дожидаясь восхода солнца в четыре часа поднимаются дежурные, они организовывают завтрак затем будят остальную группу и после раннего завтрака все вместе выступают на Гору, не дожидаясь момента быть согнанными и отправленными вниз. Продукты были разложены, все что нужно прикрыто и убрано, а над нашей средой обитания сгущала краски ночь

День обреченных на штурм

Утро начиналось сказочно, с копошения вокруг костра неких чумазых субъектов в перепачканных пуховиках, игры в переливашки и разогревашки а затем и осторожной побудке товарищей, что бы не вспугнуть свою удачу. И надо сказать что нам удалось выйти избежав ненужных разговоров, хотя может их и не было в этих местах, где царствовало туристское право. Вчерашняя каша-месиво чавкавшая под ногами и облеплявшая обувь за ночь подстыла и схватилась приличной коркой, идти было легко, со сборами мы провозились до того момента, когда уже стало светло, но день вовсе не обещал быть солнечным и благовалить восхождению, шел снег, налетали едва различимые в утреннем воздухе порывы ветра, грозящие перейти к обеду в нечто более значимое.

И конечно же мы оставили веревку, бережно подоткнутую под тент палатки, что выяснилось уже после того как мы прошли первые ледопады, путь дальше уводил через вторые ледопады и поднимался на право в узенькую долинку относительно ровную с небольшим подъемом, большими лужами талой воды и коричневатым ручьем по дну распадка, заканчивалось все это кисло-каменисто-торфяное безобразие подъемом по каменному навалу и остановкой на замерзшем сейчас горном озере Эхой, где я и планировал нагнать остальную группу, но все получилось раньше, как раз перед подъемом.

Актуальной темой нашего сегодняшнего дня стали кормовые смеси из орешков, кураги, сушеных бананов (забыл как они правильно называются), их действительно было очень много, я ни когда их не потреблял в таком количестве и разнообразии, а еще не хватало воды, изнуренным людям постоянно хотелось пить, они не берегли свои запасы не представляя что ждет в дальнейшем, а между тем озеро считается только половиной пути и пусть расстояние до вершины меньше, но путь гораздо сложнее.

Эхой — наш законный привал, здесь мы перекусили, оставили часть ненужных теперь вещей, кто то сразу же надел кошки, ну а часть нашей группы трезво оценив свои силы стала готовиться к обратной дороге. Буквально на те пол часа, пока мы были на озере хмурое серое небо сыпящее осадки на наши головы расступилось, обнажая искрящуюся в солнечных лучах вершину, а так же белесый склон с темнеющими каменистыми выступами и совсем крошечными яркими цепочками восходителей. Все происходящее очень напоминало кинофильм: здесь на озере отдыхающие группы туристов, небрежно шутящие и заливающиеся слегка истеричным смехом, выше — ползущие на гору точки меньше букашек и уже идущие нам на встречу единичные восходители пошатывающие и оскальзывающиеся, но с чувством довольства собой на лицах. Все это придавало атмосферу празднества.

Но веселый пейзаж нарушала перебирающаяся через седловину впереди и с права, темнеющая, словно концентрированное зло пампера, спереди слева на вершинах ей вторила не такая темная но уже гораздо ближе подобравшаяся подруга, руша наши картонные надежды на захватывающий вид с вершины. Надо было выходить, и лучшим решением был бы спуск до лагеря, но нас останавливал вид других групп, без трепетно стремящихся в самый центр разыгрывающейся непогоды.

Наша группа шла с разрывами, сказывалась физическая усталость, точкой сбора была определена так называемая «подушка» — относительно ровная площадка перед финальным набором высоты, выходом на гребень к натянутому тросу и финишной прямой по гребню до вершины. Конечно, от туда нужно еще и спуститься, но обычно мысли о спуске отходят на второй план перед уже осязаемой и все же недоступной пока целью. Недавно пробитые тропинки под ногами впереди идущих обильно засыпались снегом, он был везде, парил в воздухе, нависал непроходимой стеной, покрывал наши одежды. Видимость опускалась метров до пяти-семи в своем движении мы больше полагаясь на слух и на ту видимую рядом часть тропы, виднелись только силуэты вырисовывающихся валунов, встречные путников неожиданно выныривали из этой чачи прямо перед нами. Благо мы могли примерно определять местоположение «подушки» по голосам скапливающихся на ней туристов. В этом плане они похожи на чаек, едва только стоит им собраться вместе и немного перевести дух, как тут же кто то заряжает плоские шуточки, а кто то пытается поучать юного на его взгляд товарища, кто то делится пережитым, а кто то предается мечтаниям.

Но наш поход еще в самом разгаре, вот-вот должна наступить кульминация и развязка, до вершины остается буквально метров триста, мы делим остатки нашего чая между теми кто уже подошел, высота над уровнем моря сейчас составляет около трех километров. Погоды так и нет и похоже не предвидится, туман и плохая видимость таит для нас опасности и мы уже решаем начать спуск как только подойдут замыкающие и смогут придти в себя после подъема. Это было бы приемлемо для всей нашей изможденной и обезвоженной компании, уставшей уже от жизни покорителей вершин. Но наши старшие товарищи предложили паре ребят поспортивнее заскочить на гору перед тем, как присоединиться к общему спуску. Это и привело к новому витку нашей эпопеи, поскольку идти вызвались абсолютно все из нас. Не быстро, но все же организовалась связка, служащая для того, что бы не потерять кого то по пути и с чувством обреченной решимости мы зашагали на штурм вершины.

Штурм это громкое слово, которое пришло к нам из военной лексики, а в нашем случае оно подразумевает борьбу, борьбу с самим собой, испытание себя и преодоление над внешними трудностями. И мы преодолевали. Первые метров тридцать легче, а потом начало раздаваться прерывистое пыхтение связки, ее сиплое простуженное дыхание. Мы стали похожи на гусеницу сегменты которой то сближаются, то отдаляются друг от друга, этакое заползание гусеницы на стекло. Стали делать перерывы, сначала через десять пар шагов, потом через десять шагов, через пять, и в какие то моменты мы совсем, казалось, не продвигаемся выше. Отвернуть кому-то одному было уже нельзя только все вместе, наверное, все это понимали и боролся за каждый сантиметр высоты. И вот, когда уже оставалось метров 50 до гребня, уже даже были различимы сквозь снежно-туманную пелену острые камни на краю, одного из нас одолела «горняшка», учащенное дыхание, отсутствие сил, нужен был спуск вниз. Но вы сами понимаете, что такое спуск в пятидесяти шагах от финальной цели. Как же все надежды и чаянья других участников восхождения, их незавершенная борьба?. Было принято решение что мы вдвоем начнем спуск, а вперед связки встанут ребята по опытней из ее хвоста, а мы вдвоем медленно, шаг за шагом начнем спуск. Все уже было готово, тропа освобождена и гусеница могла продолжить свое рваное движение вверх, но в этом самый момент наш восходитель начал терять сознание… Тут сразу вспомнилось все: и про оставленную аптечку, и про короткую веревку с помощью которой можно было бы удобно спускать нашего пострадавшего, и про тех ребят что идут в связке, многие в первый раз в походе вообще не говоря уж о такой высоте и крутизне склона. Вот он тот самый критический момент. Конечно ребята из связки мало чем могли помочь на этом склоне, но могли быть полезны уже на подушке, им пришлось отправляться вниз, в то время, как мы с главным организатором нашего восхождения, всем сердцем переживавшего за жизнь и здоровье нашего товарища и подоспевшими ребятами из других групп поспешили к пострадавшей. Не стану описывать все моменты и нюансы, скажу только что на подушке и вправду улучшения стали наступать. Побледневшее лицо стало медленно наливаться красками радуя наши взоры и после продолжительного отдыха она смогла продолжить спуск уже на своих ногах, конечно под присмотром а иногда и с поддержкой, но это очень сильно облегчало наш путь. Ответвление тропинки на которое мы свернули совершая свой подъем теперь было местами совсем занесено снегом, угадывались только участки в глубоком снеге, где ветер и непогода не могли так быстро затянуть провалы следов. Мы спускались не торопясь, то и дело останавливаясь для столь необходимого сейчас для нас отдыха. Питья не было уже давно, кормовые смеси вовсе не радовали в сухомятку, мы надеялись на спуск до ключа в долинке за озером, или на возвращение в лагерь, которое случится уже определенно по ночной темноте, поэтому большая часть группы уже с «подушки» ушла вперед, что бы до темноты успеть проскочить как можно большее расстояние, в то время как те, кто чувствовал себя получше остались с пострадавшей. Уже не далеко от озера попались идущие нам на выручку спасатели — ребята с параллельных групп известили по рации что одному из наших на склоне стало плохо. Конечно помощь уже не требовалась, однако поддержка в виде горячего чая была в самый раз, а дальше было озеро, каменистый склон с теперь уже обледенелым камням, который все же посчастливилось пройти сумерек.

Наверное на душе у каждого отложился осадок от не достигнутой цели, но люди понимали что так нужно было поступить и по факту группой было сделано немного больше чем было у них сил, день на тренировку и акклиматизацию был бы более чем кстати, но мы его не имели. Перед ледопадами однако произошел курьез, на встречу нам двигался одинокий фонарик и мы уж думали что это кто то встречает нас, но это оказалась всего лишь юная девушка-инструктор с проходящих поблизости альпсборов, задержавшаяся до допоздна где то на «стрелке» и теперь бредущая в свой лагерь. Оживление от неожиданной встречи немного разрядило обстановку, тем более что до нашего лагеря осталось совсем недалеко и кстати наши товарищи нас все же встретили, уже за следующим поворотом. По возвращении в лагерь некоторые легли спать не поужинав, не было уже такого оживления как в прошлый вечер, самыми бодрыми выглядели те из нас кто развернулся еще с озера.

С утра у нас был затяжной подъем- не было смысла просыпаться рано, автобус мог приехать только к шести вечера, да и впереди лежала далекая дорога до нашего города, так что не спеша проснулись, поели, собрались, навьючили подъехавшие квадрациклы и неспешно покинули так полюбившийся нам берег реки. К семи часам вечера подошел автобус, до того мы коротали время в небольшой позной рядом с мостом, нам оставалось только быстро загрузиться и отправиться в необходимом направлении, что бы ранним утром следующего дня завершить наконец наше занятное путешествие.

Туголуков А. В.